"Помогите, убивают!" Почему в Сургуте так сложно дозвониться в дежурную часть полиции?
В последнее время сургутян волнует вопрос — как дозвониться до сургутской полиции с первого раза? Сообщить о каком-либо происшествии, особенно вечером или ночью, оказывается не так просто, как хотелось бы. Всем известный номер 02 может просто не отвечать. Почему? И есть ли другие способы позвать на помощь полицейских?
Пару месяцев назад ночью на Игоря Полишко чуть не напали двое молодых людей. Благо, рядом, на магазине, висела кнопка экстренной связи с полицией. Мужчина понадеялся, там ему оперативнее, чем по номеру 02, ответят на звонок. Но все оказалось совсем не так.
«Я взял свой сотовый телефон, набрал 102, звоню в полицию, говорю: «Вы почему не принимаете мой вызов? У вас же там висит кнопка экстренной связи». А он говорит: «Мы на эти вызовы не отвечаем». «Почему не отвечаете?» — «У нас финансирование кончилось»», — рассказал сургутянин Игорь Полишко.
10 лет назад система оповещения о преступлениях «Гражданин-милиция» должна была стать оперативным помощником сургутян. По всему городу установили почти 100 таких кнопок. Правда, популярностью у жителей это оборудование не пользовалось.
«Уличные кнопки показали свою неэффективность. Во-первых, очень много ложных срабатываний, полиция была отвлечена на ложные вызовы. Люди вызывают сейчас полицию со своих сотовых телефонов чаще, чем с „Гражданин-полиция“, в связи с чем было принято решение о демонтаже данных кнопок», — прокомментировал заместитель начальника полиции УМВД России по Сургуту Олег Башуров.
Случайность или нет, но последние кнопки «Гражданин-полиция» были демонтированы только за неделю до выхода этого сюжета в эфир. То есть, тогда, когда журналисты СТВ начали активно интересоваться этой системой у местного УВД. С тем, что в эпоху сотовых уличные кнопки экстренного вызова потеряли свою актуальность, никто не спорит. Однако сегодня выходит так, что и с мобильного телефона до дежурной части городского УМВД дозвониться проблематично. Об этом говорят многие.
— Лежит молодой человек, лет ему 35, на нём какая-то борсетка, смотрю, дышит, живой, но на земле лежит, не порядок. Позвонил в полицию.
— С какого раза дозвонились?
— Ой, с 3 раза.
— А первые два что?
— Первый раз было занято, второй раз вообще трубку никто не взял, третий раз взяли, но ждать пришлось 2 минуты.
«Жалобы достаточно часто приходят, и крайняя была от моего соседа. Он был свидетелем возможного преступления и ночью не мог дозвониться до дежурной части УВД», — отметил сургутянин Эдуард Логинов.
В УВД Сургута не могут не признать того, что сложности с вызовом полиции существуют. Правда, отчитываются стражи закона, все прецеденты имеют серьезные последствия.
«Все телефонные звонки сотрудники обязаны принять, однако были факты, когда граждане не могли дозвониться до дежурной части. Буквально два дня назад данный факт был выяснен начальникам управления, и сотрудник дежурной части был уволен за несвоевременное реагирование на поступающие звонки от граждан на телефон дежурной части», — пояснил Олег Башуров.
Сегодня в дежурной части на звонки сургутян отвечает 6 полицейских. Для города с такой численностью, как Сургут, это установленный законом максимум. Дополнительный сотрудник помогает в выходные, когда фиксируется пик звонков — до полутора тысяч в день. И тем не менее, у горожан, пытающихся дозвониться по 02, а в ответ получающих длинные гудки, может сложиться впечатление, что их просто игнорируют. На самом деле это означает, что все операторы в этот момент отвечают на звонки сургутян.
«В связи с чем член общественного совета УВД по городу Сургуту на очередном заседании совета предложил сделать автоинформатор, грубо говоря, текст такой примерно, что оператор занят, время ожидания соединения — пять минут, либо вы можете позвонить по телефону 112», — сказал Эдуард Логинов.
Одно дело, когда ночью шумят за окном, другое — когда происходит действительно
Мария Лебига
Обсудить новости вы сможете в нашем телеграм-канале
За час операторы примут 50 сообщений или 100. Папки сообщений будут пухнуть и гореть от криков сообщивших. А кто по ним поедет. Город растет в ширь и в высь. Великие кормчие минимизируют гос. расходы. Ликвидировали ГОМ-4. Район продолжает расти. Что толку с операторов? Ну примут они сообщения, а кто будет на месте работать? По логике кормчих получается 10 новых операторов зря проедят бюджет. Оставили 3, до которых не дозвонится. «Все делается во благо россиян». Это понимают на всех уровнях. Но как при СССР Москва сказала и мы ответили есть.
До 03 и 01, 04 поэтому же не дозвониться.
На Западе смотрят на все по-иному, там все индивидуалисты, там все это «я», и их «я» и есть их мир. Там индивидуалисты до такой степени, что им не грех сдать своего старого отца в приют для престарелых просто потому, что в их доме, площадью всего в 300 м² , для него «совсем нет места».
Как-то и раньше для меня с этим стукачеством было не всё понятно. Да, доносить это как-то сильно не по-русски, но считать себя, русских, святым пупом земли, а иностранцев аморальными дураками, было бы слегка опрометчиво. Это, во-первых.
Во-вторых, стучать – это русское жаргонное слово, аналог «ябедничать», а лучше – «тайно доносить». Но вправе ли мы явлению иностранной жизни, суть которого для нас темна, давать определение из русского жаргона? А если мы то, что делают американцы, назовём не «стучать», а «бороться с правонарушениями», тогда это как будет выглядеть? Как негативное свойство американца или нет?
Ещё тонкость. Если мы, русские, «стучим» тайно, то те же американцы делают это открыто. Мало того, требуют за «стук» вознаграждение, ничуть своего стукачества не стыдясь.
Уверен, чтобы понять американца или его единомышленника в Европе, нужно там родиться и прожить хотя бы лет 30. Но можно попытаться понять их логикой, разумеется, без претензий на абсолютную истину. Что я и попробую.
Ну, вот скажем, если ты видишь преступление, но не пресекаешь его и не доносишь, чтобы его пресекли те, кто пресечь обязан, — полиция и суды, — то ты становишься соучастником преступления в форме укрывательства. Если речь не идёт о тяжких преступлениях, то нам русским, на это наше укрывательство наплевать, нам важно «не стучать». А иностранцам? Они, почему должны гордиться тем, что становятся пособниками преступников и правонарушителей?
Полагаю, что нам надо учесть следующее. У нас с людьми Запада есть разница исторического опыта, разница мировоззрения. Мы, русские, всё еще люди мира – люди общины, а люди Запада – индивидуалисты. Для нас, русских, «мы» – это, к примеру, вот наша стайка ребятишек со спичками, а «они» – это родители с ремнём. «Мы» – это абсолютно свои, а «они» — это если и не совсем чужие, то не вполне свои. Мы – это школьный класс, а они – это учителя с директором, мы это коллектив цеха, а они – это руководители завода, мы – это граждане России, а они – это менты, судьи, прокуроры и прочие чиновники государственного аппарата.
На Западе смотрят по-иному, там все индивидуалисты, там все это «я», и их «я» и есть их мир. Там индивидуалисты до такой степени, что им не грех сдать своего старого отца в приют для престарелых просто потому, что в их доме, площадью всего в 300 м² , для него «совсем нет места». И на Западе в мировоззрении человека (в части «мы» и «они») полиция и судьи не просто одного качества с соседями и друзьями. На Западе, ввиду отсутствия «мира» в нашем понимании, полицейские и судьи даже более близки тому же американцу, поскольку они им избираются и им оплачиваются налогами. Для нас полицейские и судьи это враги и паразиты мира, а для американца они как бы его реальные слуги, нанимаемые именно для того, чтобы обеспечить американцу жизнь без противоправных неприятностей. Но полиция и судьи за борьбу с противоправными поступками получает деньги, так почему же американец, донося на противоправный поступок и этим участвуя в борьбе с противоправными деяниями, должен делать это бесплатно? И по их логике, для американцев должно быть абсолютно естественно, если за донос платят деньги. И наоборот, доносить бесплатно – это отдавать свои деньги полицейским, которым ты и так платишь жалование своими налогами.
И потом, надо учесть зависть и совершенно презрительное отношение к «лузерам» в западном обществе, нужно учесть стремление тамошних людей не быть «младшим в стае». Они же не могут спрятаться за спину мира – «я слаб, да мир силён!». Если ты безнаказанно делаешь то, что другой американец не может или боится делать (в данном случае нарушаешь правило или закон), то ты же этим поступком цинично утверждаешь, что ты лучше того американца – сильнее, храбрее! Вот, к примеру, вышли два приятеля-американца с пьянки в кабаке, и один бесстрашно садится в автомобиль и нагло едет пьяный домой в своей машине. Крутой! И надо ли удивляться, что его лучший друг сначала звонит в дорожную полицию и сообщает номер машины приятеля и сообщает, что тот пьян, а только потом вызывает себе такси? Не оскорбляй – не показывай, что ты храбрее меня!
Конечно, зависти и у нас, русских, тоже хватает, но, видимо, она не такая крутая при ощущении себя в миру. Всё же, у нас исторически и к бедным, и к нищим относились без очевидного презрения – они тоже мир и имеют такой же голос, как и богатые. В России бедность всегда считали, скорее, просто невезением, «лузер» вызывал сочувствие, а не презрение, недаром же у нас есть поговорка «От сумы и от тюрьмы не зарекайся!». Отсюда и у наших завистливых русских нет такой отчаянной решимости во всех случаях и ровнять всех по себе, и писать доносы на всякого, кто нарушает правила и высовывается из толпы.
Но не это главное. Главное то, о чём начал.
Мы этого не видим, но мы остаемся людьми мира. Западному человеку-индивидуалисту важно, как он выглядит в собственных глазах, а нам важно, как мы выглядим в глазах мира. Да, реально у нас может и не быть видимого мира, у нас даже колхозы уничтожены, люди не знают, кто в их подъезде живёт. В лучшем случае у нас есть товарищи по работе. И, тем не менее, многие из нас остаются мирянами, а не индивидуалистами. И, в нашем понимании, наши проблемы надо решать только в нашем миру – «не выносить сор из избы».
Тем более, что много столетий подряд для русского мира все эти государственные чиновники были инородным телом, разоряющим мир. Даже если чиновники были честными (что было редкостью), то чиновники сидели в городах, жизни мира эти чиновники не знали, руководствовались законами, противными миру, посему человек мира обращался к чиновникам только в крайнем случае.
В старой России «стучать» в полицию было просто невыгодно, а ведь мы рассматриваем невероятный случай – честных полицейских. А если учесть, кем эти полицейские и судьи царской России реально были? Ведь даже помещики, по возможности, делали всё, чтобы избежать общения с судом и полицией, ввиду традиционного мздоимства этих лиц. Напомню, что Николай I был исключительно настойчивым борцом со взяточничеством, но даже при этом царе министр юстиции вынужден был дать взятку мелкому чиновнику, чтобы решить вполне законное дело своей дочери.
Ну как при такой власти (при таких традициях) люди должны были относиться к доносам?
Поэтому не мудрено, что революционеры всех мастей понимали, что во главе угла прежде всего должно стоять доверие народа к революционной власти, посему уже Временное правительство упразднило полицию и заменило её милицией, ликвидировало в России паспорта – предмет, без которого полиции трудно обдирать народ взятками.
Большевики, особенно при Сталине, при котором изменение царских порядков сопровождалось и строгой ответственностью милиции, прокуроров и судей, сделали всё, чтобы вернуть доверие народа к милиции и судам, тем не менее, негативное отношение к доносам осталось не только у преступников, страдающих от них, но и у народных масс. Нашу русскость нельзя было искоренить в одно поколение.
А сейчас в России полиция, судьи, государственные чиновники настолько отделились от народа, что откровенно стали совершенно инородной опухолью России, и они даже гордятся этим. Вообще-то, сегодня ситуация такая, какой никогда в России не было, разве что, исключая времена фашисткой власти на оккупированных территориях.
Всё это так, но ведь никуда не делась проблема-то обеспечения безопасности и каждого из нас, и нашего общества – нашего мира. Так как же быть – «стучать» или «не стучать»? Как быть, чтобы и русским остаться, и собственную безопасность обеспечить?
Тут надо твёрдо различать «мы» и «они». Кому нанёс вред тот, на которого вы собираетесь «стучать», — «нам» или «им»? Причём, «они» это все, кто не «мы». И если речь идёт о безопасности и удобстве нашей жизни или жизни нашего мира, то «стучать» надо обязательно, чтобы заставить «их» шевелиться и охранять нас. То есть, если лично вас обворовали, или обидели, или какой-то мерзавец гадит в лифте, унижая этим всех, то «стучите» не раздумывая – вы или в своём праве, или защищаете свой мир. Это «их» работа, пусть «они» шевелятся и оправдывают затраченные на них деньги.
Но если речь идёт только об «их» благе, то тут русский «стучать» не может. Скажем, если ты, «лингвист», фабрикуешь экспертизу, чтобы получить вонючие деньги самому и дать заработать деньги фабрикующим дело мерзавцам, то ты «стучишь» не для блага мира, не для России, а только на благо этих мерзавцев. Тут твоему стукачеству ни оправдания, ни прощения быть не может
# albertleonov 06.07.2016 20:26:26 ▲ 0 ▼