Гений или умственно отсталый? Какие возможности есть в Сургуте для детей-аутистов и чем им поможет создание собственной ассоциации

    Проблема, на которую наконец-то обратили внимание. В Сургуте с лекциями для педагогов и родителей выступил известный в России ученый и общественный деятель Сергей Морозов, который несколько десятков лет занимается изучением детского аутизма. Он говорил, в том числе, и о внедрении федеральных государственных образовательный стандартов для детей-аутистов. Это произойдет уже первого сентября.

     «Сколько лет мы бились за то, чтобы на проблему обратили внимание, а теперь обратили, и всегда тревожно — в ту ли сторону будем делать. Вот сейчас будет принята концепция ранней помощи. Она очень неплохая. Принят стандарт дошкольного образования, он очень плохой, потому что детям с аутизмом, я не знаю, как с помощью этого стандарта помочь. Сделан стандарт начального общего образования. Естественно, сразу такие вещи не бывают, естественно, к нему будет много вопросов, он потребует много дополнений», — отметил председатель Общества помощи аутичным детям «Добро» Сергей Морозов.

    Образование — не единственная проблема для детей-аутистов. Не менее важны реабилитация и социализация. В том числе, и этими вопросами должна будет заниматься ассоциация центров детей с различными нарушениями, которая сейчас создается в Сургуте под патронажем губернатора Югры Натальи Комаровой. В эту структуру войдет и центр помощи аутистам. Как сейчас в Сургуте живут дети с этим непростым диагнозом? Эта тема обсуждалась и в рамках телемарафона «Наше будущее», организованного «СургутИнформ-ТВ».

— Как зовут динозавра?

— Динорык. Вот так.

    Магнитно-резонансные томографы для динозавров десятилетний Никита делает из картонных коробок. Строительством таких аппаратов и исследованиями игрушечного представителя доисторического периода Динорыка мальчик может заниматься чуть ли не круглосуточно. В квартире у него оборудована целая лаборатория. Увлечений и занятий у Никиты сегодня хоть отбавляй, как у обычного ребенка. Только вот Никита — ребёнок особый.

     «Задержка психического развития, он внешне, физически, — 10 лет, а психологически возраст где-то   лет на 7. Это очень небольшой разрыв, это потому что нам очень повезло, обычно разрыв гораздо больше», — рассказала сургутянка Полина Лебедева.

    Диагноз «атипичный аутизм» Никите поставили около года назад. Хотя подозрения, что что-то   не так, у мамы мальчика появились раньше. Но сначала врачи в Барнауле, там раньше жила семья, поведение ребенка списывали на побочное воздействие сильных препаратов, которые ему назначили от гломерулонефрита. Мама настойчиво добивалась более тщательного исследования сына. Оно было проведено уже в Сургуте. Вердикт — ранний детский атипичный аутизм.

     «В какой-то момент, это в Барнауле, вот там у меня была стена отчаяния. На стенку лезла и рыдала, там я прорыдалась. Есть люди, которые боятся признаться, что с ребенком что-то   не так, ведь только относительно недавно аутизм стал диагнозом, в котором не стыдно признаться, до этого это ПНД, понимаете, это учет в психушке», — сказала Полина Лебедева.

    Диагноз «аутизм», конечно, стал шоком. Ведь кто такие аутисты, мама мальчика, как и подавляющее большинство людей, которые не сталкивались с этой проблемой, не знала. Единственный популярный и массовый информационный источник, из которого можно хоть что-то   узнать об этом заболевании, — это, пожалуй, голливудский фильм «Человек дождя».

    Герой Дастина Хофмана действительно показывает самые ключевые черты аутистов. Так, у многих людей с таким диагнозом сверхсильно развивается один навык. Например, некоторые в уме умножают трехзначные числа. В то же время они могут бояться элементарных бытовых вещей. А самое главное — будто бы замыкаются в себе.

     «В первую очередь, это нарушение именно коммуникации, то есть, не речи как таковой, а именно коммуникативной функции, когда дети не хотят общаться. То есть, общение, здесь во главе будет стоять не речь. Может быть сохранная речь, но коммуникативной функции нет у ребенка», — пояснила заведующая отделением психолого-педагогической помощи БУ РЦ «Добрый волшебник» Наталья Глотова.

    Однако у каждого аутиста все-таки свои особенности, которые требуют своего уникального лечения. И это не только медикаменты. Необходима реабилитация и социализация. Тем более, что методики соответствующие уже есть. Например, популярна иппотерапия — катание на лошадях. Такой вид реабилитации есть и в Сургуте.

     «Ребенок учиться общаться с животными, он контактирует с инструктором, выполняет физические упражнения, которые они выполняют на самой лошади. У ребенка выравнивается осанка, улучшается мышечный тонус», — рассказала жительница Сургута Яна Бахтиярова.

    Откровенно говоря, в России только в последнее время начали обращать внимание на проблему реабилитации и социализации аутистов. В Югре, кстати, появится ассоциация центров для детей с различными нарушениями, в том числе, и с подобным недугом.

     «Окружная ассоциация — это та структура, которая будет доносить чаяния общие, чаяния родительской общественности, на уровень окружных властей, и Наталье Владимировне Комаровой, которая лично контролирует развитие событий. Мы заказчики, население округа, родительская общественность округа», — отметил член инициативной группы по созданию ассоциации родителей детей-инвалидов Яков Черняк.

    Результатом создания такой ассоциации могу стать, например, дополнительные занятия с детьми-аутистами, обучение новым методикам педагогов и родителей. Всего этого мало не бывает. При грамотной реабилитации в детстве аутисты могут реализоваться в обществе. Мир знает примеры известных ученых, музыкантов, инженеров с диагнозом «аутизм». Десятилетний Никита пока еще не решил, кем станет, когда вырастет. Но у него еще много времени,чтобы определиться.

— Никит, расскажи, а кем ты станешь, когда вырастешь? Ученым или оператором?

— Не знаю. Осветителем.

— Осветителем?

— Да.

Мария Лебига