«Самостийная» в истерике. Объединиться или разделиться?

    Олимпиада закончилась, а напряжение в воздухе так и осталось. Радость от триумфа российских спортсменов всколыхнуло забытое чувство национальной гордости и единства. Но ему сегодня тесновато в груди, потому что всех без исключения волнует и то, чем же там все закончится у наших братьев на Украине. Вроде не нам об этом задумываться… Да вот российские флаги, которые поднимают украинцы в Крыму и Севастополе и проклинают в Киеве и в западных городах страны, заставляют нас всех чего-то  ждать, как-то  откликнуться на все происходящее. Временное правительство, бегство президента, митинги против и за революционную перестройку страны, раскол или попытки его предотвращения. Чувство тревоги, омерзения и ожидания, что все это плохо закончится, возрастает теперь и у нас.

    Только по официальным данным, в России проживает больше 5 миллионов украинцев. У многих из нас на Украине живут родные и близкие. Так что за происходящим там внимательно наблюдают чуть ли не все наши соотечественники. Поэтому и российским властям приходится поигрывать мускулами, чтобы успокоить население и наглядно продемонстрировать — бояться нечего, ситуация находится под контролем. После событий в Крыму министр обороны Сергей Шойгу объявил о проведении учений вблизи полуострова. Официальная формулировка — «проверка способности войск к действиям при разрешении кризисных ситуаций, представляющих угрозу военной безопасности страны, а также антитеррористического, санитарно-эпидемиологического и техногенного характера».

    Означает ли это, что Россия готова ввязаться в драку?

    Большинство экспертов считают, что такой исход вряд ли возможен. Крым, конечно, нам дорог, но не настолько, чтобы ради этой территории ввязываться в международный конфликт. У России вообще нет причин вводить свои войска в Украину, да и лучше от этого украинцам не будет. Самый грустный вывод заключается в том, что уже ничем помочь нельзя. Дела там идут на букву Х, и не подумайте случайно, что хорошо. Это цитата из программы одного еврейского русскоязычного канала, где собеседники в сильных выражениях приходят к выводу — нынешняя ситуация на Украине вряд ли способствует оздоровлению государства. Государства-то там вообще может уже и не быть.

— Украина — огромная страна, сопоставимая с Францией по населению и по площади. Она останется сегодня в своем составе, или мы будем присутствовать при ее распаде?

— Для того, чтобы и объединиться, и распасться, достаточно необходимой силы воли и способности действовать. Президент оказался способен управлять государством на уровне между Керенским и Горбачевым, но такова политическая элита Украины в последние 20 лет, в том числе и тех, кому приписывают желания, возможность, намеки отделиться. Если они все будут действовать, как и вся политическая элита на Украине, они никуда не денутся, они будут сидеть в своем дерьме и ныть, и плакать, и ругаться. Если будет достаточно силы воли, организованности тех, которые захотят отделиться, они отделятся. Если не будет, то они не отделятся, и они будут чахнуть и гнить вместе со всей Украиной.

— Экономические векторы Украины подталкивают к разделению на запад и восток, или они наоборот подталкивают к страну объединению?

— Подталкивают — это еще не все. Экономика Украины, по ее экономическим составляющим, одна из 10 самых худших в мире, самых слабых. Так что тут вопрос не об объединении. Или это государство, которое называется Украиной, будет дальше катиться в пропасть, или кому-то  из этого падения в пропасть удастся зацепиться и отделиться. Пусть они падают, а мы останемся. Теперь кто куда чего подталкивает, не играет никакой роли. Определяет не тот, кто подталкивает, а тот, кого подталкивают. Если они будут такими, какими они были до сих пор, они не смогут ничего сделать, в том числе и отделиться. Независимо от объективной ситуации, объединяться или разъединяться, должны решать сами граждане Украины. И если речь идет, допустим, о юго-восточной Украине, то они должны решать, исходя из общего положения с буквы Х, не подумайте, что хорошо.

    Евреям, конечно, виднее там, в Израиле, и проще рассуждать, чем нам. Мы с украинцами один народ, хоть и разделенный государствами. И уроки, преподнесенные нашими одноплеменниками, надо уже сегодня изучать как следует. Вот что бывает, когда поводыри не знают, куда они ведут свой народ. Это вам не Моисеи, они за 20 лет довели страну до фактического распада. А ведь, получив независимость, Украина имела одну из самых развитых экономик среди советских республик. Но за прошедшие 2 десятка лет она растеряла практически весь свой промышленный потенциал. Если в 90-е украинские товары были вполне востребованными на внутреннем и российском рынке, то уже в нулевые выдержать конкуренцию с импортом они просто не могли. Ну а политическая и бизнес-элита страны была больше увлечена переделом собственности, нежели модернизацией производства. Все это и привело к тому, что Украина так и не может догнать объемы собственного ВВП 90-го года. Как такое положение дел сказывается на уровне жизни населения, догадаться нетрудно. Почти 10-процентный уровень безработицы, невысокие зарплаты и пенсии. И все это на протяжении многих лет — без всякого света в конце тоннеля. А это и есть одни из предпосылок для совершения революции. Причем безотносительно, речь идет про Украину или какую-то другую страну. Все революции всегда совершаются по одному и тому же сценарию, уверен заведующий лабораторией институциональных и экономических исследований СурГПУ Вячеслав Некрасов:

     «Революция как классовая борьба. Есть несколько причин. Население или, как его называют, низы, считает, что так жить нельзя. Оно доведено до уровня бедности, нужды или гнета какого-то социального, политического. Нужно, чтобы верхи, элита, правящий класс, не мог управлять теми методами, которыми он привык управлять. Нарушился консенсус среди этих элит, они исчерпали свои возможности. Произошло вырождение, деградация или конфликты внутри элиты — это второе условие. И третий очень важный момент — чтобы возникла какая-либо организованная сила, которая была бы способна взять на себя командование. Важно сплочение пусть даже небольшой группы, которая выйдет на площадь и заявит о чем-то  . Организационный этап. Она заявит какую-то повестку. Неважно — об ассоциации с Евросоюзом или борьбе с коррупцией. Дальше — мобилизация, когда группу поддержат в той или иной форме, желательно в активной, граждане. Следующий этап — это осознание своих интересов, оформление этой повестки, когда все понимают, что все стоящие на этой площади, неважно, кто: миллиардеры, безработные — на Болотную тоже разные люди выходили, понимают, для чего они здесь стоят, и чем они рискуют. Без этого они просто расходятся. У меня в какой-то момент времени были мысли, что эта площадь просто разойдется, а баррикады разберут. Но этого не произошло. Значит, было что-то  скрепляющее, лидеры были.

    Огромное количество режимов, как демократических, так и авторитарных, пало из-за того, что недооценило своих противников. Они считали, что можно просто выйти, их напугать, и все разбегутся. А те не разбегаются. Власть вообще зачастую имеют склонность переоценивать, потому что есть армия, силовой аппарат, огромный государственный аппарат. Президент думает, что все нормально. А потом проходит несколько дней, и они просто убегают.

    Группы влияния делали революцию, а потом началась борьба за власть — кто кому. Кто будет президентом, кто будет главой правительства, премьерами, формировать парламент, если такой присутствует. То есть, очень важно, чтобы произошел консенсус. Если он не происходит, начинается вновь борьба, и это может длиться до бесконечности. Иногда это приводит к тому, что те, кто заканчивает революцию, они даже ее не начинали. Совершенно другие люди. И, как правило, то, что мы имеем в этой стране, означает, что революция стоила огромных жертв. Почему в свое время у большевиков получилось? Потому что они знали, во всяком случае имели представление, чем они будут заниматься после революции, какие декреты примут, как будет выглядеть их государственность. Все-таки они имели представление о том, что делать, какие дальнейшие шаги предпринимать».

    Но, конечно, главный вопрос, который волнует в этой истории всех россиян, — насколько мы застрахованы от повторения таких ситуаций? За последние годы смены политических режимов произошли во многих странах постсоветского пространства. Теперь подошла очередь нашего ближайшего соседа. Многие склонны считать, что, мол, события, происходящие сейчас на Украине — уже пройденный шаг для России, мы все это уже пережили во время путча и ГКЧП. С тех пор мы смогли укрепить свою территориальную целостность, поправить дела в экономике. Россия вообще позиционирует себя как социально ориентированное государство, которое старается выполнять свои обещания перед гражданами. Все это, конечно, хорошо. Но почему тогда буквально пару лет назад в стране вдруг резко выросли протестные настроения, вылившиеся в митинги на Болотной и Сахарова?

     «В 2000-2010 годы, например, был кризис, но тем не менее все-таки благополучие было относительно высокое. У людей сформировались определенные ожидания, им недостаточно быть только сытыми и одетыми, иметь какой-то достаток, ездить за границу, покупать какие-то бренды. Им нужна какая-то политическая свобода, они не хотят мириться с несправедливостью, которая существует по их мнению, неважно, касается это выборов или коррупции, произвола силовиков, чиновников, кого угодно. То есть, они не хотят некой такой нормальной обстановки, гражданского мира, гражданского общества, они ощущают себя гражданами, которые плюс ко всему чувствуют себя уверенно, потому что они зарабатывают, у них есть накопления, у них есть собственность, это очень важно. Как правило люди, у которых есть собственность, не будут рисковать, но с другой стороны, зачастую люди, которым есть что терять, могут идти на риск, в той или иной форме протестовать. Кто-то в более активной, кто-то  в менее активной или радикальной форме. Вот это очень важное понимание. Россия укладывается в эту модель. Как только некий уровень благосостояния достигается, люди начинают требовать демократии, больше справедливости», — прокомментировал заведующий лабораторией институциональных и экономических исследований СурГПУ Вячеслав Лазарев.

    Так что, как показывает практика, люди ждут не только экономической стабильности. Они хотят многопартийного парламента, независимого суда, свободных выборов. Иначе у человека возникает эффект неоправданных ожиданий. Как можно доверять государству, которое, например, погрязло в коррупции и ничего не создает, кроме ресурсных производств? Вопросы, наверное, более актуальные, чем помощь другому государству, пусть и братскому. Беспокоиться, в первую очередь, нужно за себя. Что касается жалости — как сказал один из полюбившихся циничных экспертов из Израиля, жалко бывает не только у пчелки.

     «Что американцы понимают в Украине? Американцы хотят помочь Украине? Выпишите чек. А они не могут. Не можете? Ну и сидите. Европа хочет помочь Украине? Выпишите чек для начала, такой, как Греции. Не можете? Так можете кричать сколько угодно. А Россия, если у нее остались остатки здравого смысла, уже ни одного доллара вкладывать не будет, пока там не будет нормального, устойчивого, дееспособного правительства, с которым можно разговаривать, а не правительство, как сегодня заявил один из 3 руководителей, которое потребует объявить русский язык и предать суду каждого, кто говорит по-русски. Я не думаю, что Россия будет вкладывать хотя бы доллар в страну, у власти которой стоят такие люди. Украину жалко и других жалко, и Сирию жалко, и Ливию жалко, и негров в Африке жалко. Ну так что, причем тут мы? Если они недееспособны, так пусть живут, на что способны. Какая разница для мировой общественности, Украина, Сирия, Ирак, Вьетнам? Кому какая разница? Кому какое дело есть? Если украинцам нет дела до самих себя, то другим до них дела не будет», — рассуждали израильские эксперты в уже обозначенной ранее видеозаписи.

    У евреев, как и у многих европейских народов, уже на генном уровне сформировано отвращение к такому понятию, как национализм. Во время Второй мировой войны фашисты тысячами убивали людей, которые отличались от них по расе или цвету кожи. Так что эти трагические события навсегда остались в памяти жертв Холокоста и их потомков. Точно так же, как и нынешнее поколение россиян никогда не забудет про все ужасы 90-х. То, что страна в это время не развалилась на части и вышла из глубочайшего кризиса, — уже можно считать чудом. Ну или еще одним историческим шансом. Очень бы не хотелось после этого, чтобы хоть кто-то  жалел нас, как негров в Африке.

Дмитрий Завьялов, Татьяна Бухарова