Юность и экстрим. Можно ли выстроить молодежную политику так, чтобы подростков не тянуло на «подвиги»?

    Будь готов! Каждый год мы говорим о проблемах личной безопасности. Прошедший, 2015-й, запомнился также немалым количеством трагедий. И, что самое ужасное, трагедий, унесших жизни детей, подростков и молодых людей. Мы, например, давно привыкли к статистике гибели юных югорчан на дорогах. И много слышим о мерах профилактики в этой области. Но, как оказалось, знания ПДД не помогут в других экстремальных ситуациях — тем, кто рискует, купаясь в местных опасных водоемах, кто лезет в открытые люки чердаков, и даже тем, кто доверяется чужим дядям, оказывающимся потом педофилами. Такие случаи прошедшего года явно показали — дети не готовы встретиться лицом к лицу с серьезными опасностями. Все, вроде бы, знают, что спички не игрушка, но помочь себе все равно сами не могут. Как в нашумевшей истории декабря, когда в Лянторе сгорели подростки. Предоставленные сами себе, своим развлечениям, вдалеке от ответственных за них родителей. Те, кто родом еще из СССР, скажут — в те времена подросток 14-16 лет ребёнком не считался. Идейный комсомолец, готовый к труду и обороне. Теперь же любой психолог придерживается мнения, что инфантильный возраст в наше время заканчивается не раньше 30. Кто это упустил и как можно теперь минимизировать возможные последствия?

    Восемь подростков не смогли выбраться из горящего дачного дома. Причем, как установило следствие, большинство тел были найдены далеко от выхода — непосредственно, в самой бане, окон в которой нет. Почему дети не смогли спастись? Пытались ли они это сделать? Все эти вопросы обозначают главную проблему — незнание и несоблюдение элементарных правил безопасности.

     «Подключить родительские комитеты и другие общественные органы управления образовательными организациями, чтобы они подошли к каждому ребенку, в каждую семью, с разъяснениями о том, что такое жизнь и как обеспечить ее безопасность. Именно общественность, именно сами родители», — поручила губернатор Югры Наталья Комарова.

    Перед нами, перед общественностью, перед властью поставлен целый ряд проблем. Есть ли результат от предмета под названием ОБЖ, достаточно ли условий для продуктивных видов занятости подростков и молодежи, понимают ли родители свою ответственность за нарушение комендантского часа, когда вечером их дети остаются без надзора на улицах?

    Несмотря на незнание элементарных правил, сургутская молодежь буквально стремится в гущу этих самых событий. Желательно, в самый эпицентр, где больше опасности. Экшн, экстремальность — это востребованный временем продукт, на который есть большой спрос. Удовлетворяем ли мы подобный интерес в молодежной среде?

    Когда в сентябре в ГРЭСовском водохранилище утонули двое молодых людей, искать их тела собрались несколько десятков волонтеров. Они требовали невозможного — усилить поисковые работы и даже остановить сброс воды на ГРЭС. В какой-то момент народные поисковые отряды просто стали мешать спасателям, проникали за ограждения к воде, прочесывали опасную местность, не имея необходимого опыта. Что толкает молодых людей на такое, прямо скажем, безрассудство?

     «Желание быть сопричастными к чему-то большому, крупному, великому, это поиск источников самоуважения. В юношеском возрасте, по природе человека, все время воспроизводится эта тяга к чему-то справедливому, великому, большому, интересному. Им не хватает чувства принадлежности к чему-то стоящему», — считает профессор психологии Людмила Шибаева.

    В общем, энергии у молодежи хоть отбавляй. И, вроде бы, есть места, где ее выплескивать, те же спортивные секции. Но то ли их недостаточно, то ли нужны именно некие союзы молодежи, движения, гражданские инициативы, кружки. К сожалению, как показывает сургутский пример, можно активно заниматься спортом, но оказаться в Сирии на стороне запрещенной в России организации ИГИЛ. Направить в нужное русло важно не только молодецкую силу, но и мысли. Иначе — трагедия.

     «Может, быть больше ей надо было дать волю, быть самостоятельной. Когда с этими людьми связалась, она побоялась сказать. Может, моя ошибка. Где-то я ее сильно прижала, может, любила, может, боялась за дочку, может быть, хотела лучшей жизни, чем у меня», — рассказала жительница Сургутского района Шахла Бочкарева.

    Дочь Шахлы Бочкаревой Фатима встала на сторону террористов через несколько месяцев после того, как начала учиться в СурГУ и переехала из Нижнесортымского. Отличница, красавица вмиг превратилась в другого человека.

— Я не узнаю своего ребенка, после того, как она хиджаб надела, я сижу, смотрю на нее, я вижу просто оболочку своего ребенка, ни души, ни мыслей, ни сердца нет у нее. Не оказавшийся на моем месте меня не поймет, правда, я могу часами разговаривать, объяснять, какую жизнь прожила в течение года.

— Она вас называла мамой?

— Нет.

— Это больно?

— Да.

    Сейчас Фатима в Сирии. Ее мать во всем винит себя. Однако количество граждан, примкнувших в боевикам на Ближнем Востоке, измеряется уже даже не десятками. А значит, это не только семейная проблема. Незнание правил безопасности, отсутствие внятных жизненных ценностей и правильных ориентиров — все это просто не может быть следствием только невнимания со стороны родителей. Пора радикально менять молодежную политику и заниматься ей не для галочки.

Мария Лебига