Анастасия Иванюта — Дима жив!
Дмитрий Иванюта — один из пассажиров разбившегося под Тюменью АТR-72, почти неделю числился в списках погибших. На самом деле он находился в реанимации под чужим именем, его записали как Константин Пейль. Только на выходных выяснилось, что под этой фамилией в больнице лежит другой пассажир, выживший Дмитрий Иванюта. Сестра пострадавшего Анастасия Иванюта в LiveInternet опубликовала официальное сообщение для СМИ от имени всей семьи. В своем дневнике девушка рассказала о том, как все было:
1.Страшные новости
О произошедшей катастрофе все члены семьи узнали по-разному и не сразу. Родители были в Губкинском. В тот момент, когда рейс 120 вышел на взлетную полосу, мама только недавно вернулась с ночной смены и ложилась спать. Папа, напротив, только собирался на работу. В машине по радио он услышал о крушении. Стоит заметить, что Дима всегда старался не беспокоить родителей, и даже не сказал, что летит на самолете в этот день (ведь мама волновалась бы и не легла спать). Поэтому все это время семья оставалась в неведении. Я в тот момент абсолютно спокойно начинала свое утро в Москве.
Примерно в 9:50 по московскому времени мне позвонила тетя и сказала, что около Тюмени упал самолет. Первая мысль была: «Скольким семьям горе! Но какое ко мне имеет отношение? Не на Димкин дом ведь он упал». Жестоко. Но примерно так подумали многие, признайтесь. А потом вспомнила, что у Димы конференция. И тут тетя сказала, что Дима в списках.
И все. Задыхаясь и еле попадая по клавишам, набрала в поисковике «авиакатастрофа в Тюмени список». Номер восемь: Иванюта Дмитрий Николаевич. Стала скорее набирать мамин номер. Кнопок не вижу, номер не помню, руки трясутся. Как удалось справиться, не знаю.
— Мама! Дима! Что?
— Мы только что выехали в Тюмень. Сказали, Дима жив, увезли в больницу.
Уже позже мама рассказала, как они получили эту страшную новость. После смены ее разбудил телефонный звонок. Звонила Димина девушка Наиля, она в тот момент тоже была в Губкинском. Подняв трубку, мама услышала: «В Тюмени упал самолет, Дима в списках». Дальше все в тумане. Трубку бросила. Дыхание перехватило. Сообщили папе. Эти эмоции передать текстом невозможно. Страшные слова «Дима в списках» никто никогда не забудет в нашей семье.
Нашли друзей Димы в Тюмени, они уже дежурили во всех больницах, узнавали информацию о пострадавших. Ребята объяснили, что не стали звонить сразу, пока не узнали хоть Дальше были три страшных часа ожидания. Бесконечные звонки в горячую линию, в больницы, друзьям, родителям. Везде один ответ: «В больницы не поступал, в списках живых не числится, в списках погибших не числится». По истечении третьего часа в очередной раз позвонили друзья Димы: «Настя, всех нашли, живых доставили в больницы, пока известно мало, но видимо надеяться не на что».
И снова звоню маме (все эти дни прошли в телефонных звонках с первой минуты). И первое, что слышу: «Настенька, Димочка наш погиб, мне позвонили». Дальше только слезы, слезы, слезы по обе стороны «телефонного провода». За несколько секунд до меня с родителями связалась близкая подруга семьи из Тюмени.
Всю дорогу мама продолжала писать смс на номер Димы: «Сынок, мы не можем тебя найти», «Сынок, где ты? Отзовись».
2. Пытка ожиданием
В ночь с понедельника на вторник я уже прилетела в Тюмень. Буквально через час приехали родители. Ночь без сна, день в дороге. Все были вне себя от горя. Бесконечного горя. Родителей было не узнать. Мама не переставала плакать ни на секунду. Мужчины, всегда такие сильные, были неузнаваемы: у папы и у дяди темные круги под глазами и тоже слезы. Все повторяли только: «Димка, как же так?».
Такие моменты может понять только тот, кто их пережил. Когда от слез весь мир покрывается серым туманом. Когда нельзя остановиться. Когда воздух не попадает в легкие, и ты хватаешь его мелкими глотками и задыхаешься. Лицо жжет от соли. А в груди, словно рана насквозь. Когда через сутки уже не можешь плакать, а только воешь и сотрясаешься. Без слез, без сил.
В 7.20 во вторник мы все вместе (мама, папа, дядя, подруга семьи, Наиля и я) уже приехали в ОКБ № 2 на опознание. И тут была очередная проверка душевных и физических сил. Примерно до 8:20 мы стояли на улице и ждали. Место, где проходило опознание, было оцеплено полицией. Не пускали даже погреться. Вокруг ходили какие-то люди, улыбались. Кто-то подошел к нам и сказал, что тела привозили на машинах и сваливали. Что погибшие кто целые, кто пополам, кто по частям. Каждое слово резало острее бритвы. Я думала, что мои взрослые вот-вот распадутся на слезы. Хотелось кричать на каждого подходящего и ударить по лицу каждого улыбавшегося. Чужое горе людям неведомо.
Нас внесли в какие-то списки и отвели в конференц-зал. Сказали: «Ждите, вас вызовут». 5 часов. 5 часов мы ждали. Казалось, нет ничего страшнее. Вот они, вот они все рядом, а нас не пускают даже опознать. Мало того что отняли их жизни, но даже и тела не отдают. Постепенно приходили люди из МЧС, называли фамилии и уводили рыдающие семьи. Время шло, мы плакали, мы злились, но все сидели и сидели. В начале второго нас вызвали. И в эту секунду стало ясно, что лучше бы ждать еще хоть целую вечность. Ждать и надеяться. Ведь если мы идем, то надежд уже нет. Обессиленные на ватных ногах мы пошли на опознание.
3. Пытка убеждением
И тут в течение часа мы описывали Димочку от кончиков ногтей до кончиков волос. Дальше нас ввели в зал, где на столе лежали только клочки одежды. Следователь спросил: «Ваше?». Сразу вошли только мама и Наиля. Я практически ворвалась в дверь и заплакала: «Это всё? А где Дима? Где?».
Вещи были не Димины. Сомнений не возникало. Благодаря стараниям друзей, моментально были привезены фото со дня геолога. То есть, максимально новые, снятые за несколько часов до катастрофы. Представитель МЧС (к сожалению, не вспомню его имени) взял фото и пошел искать снова. Мы стояли под дверью зала, где были тела. МЧСовец вышел, посмотрел на меня и сказал: «Вы сестра? Как Вас зовут? Пойдете со мной». Стало ясно, что дело плохо. Мне пояснили, что тело в страшном состоянии и маме с папой туда нельзя. Нужно смотреть по приметам, объективно, без эмоций. Я осмотрела «Возможно-Иванюту» и еще одного человека. Тела были страшно обгорелые. Меня убедили, что других подходящих по параметрам тел нет. Далее под реплики: «Это как вы описывали и это как вы описывали…» мне показывали отдельные части тела. Выйдя из зала, я объяснила семье, как и что. Мама хотела посмотреть сама. Подруга мамина настаивала на том, что мать должна увидеть сына. Но, слава богу, мне удалось убедить не пускать туда ни маму, ни папу. Но все-таки сошлись на том, что в такой ситуации одного мнения недостаточно. Второй раз на процедуру опознания мы пошли с Наилей. На все наши сомнения нам отвечали: «Это последствия пожара, это последствия удара». В состоянии стресса мы согласились, что это Дима. Убеждавших нас людей можно было понять. Остальные опознаны, он остался один. Других вариантов просто нет.
Дальше снова было 4. Пытка неизвестностью
Позже нас уверили, что ждать результатов экспертизы нужно до воскресенья — 4 дня. За это время мы решили не терять ни минуты и сделать все, что необходимо, чтобы при первой же возможности вылететь в Белоруссию. Были подписаны все необходимые бумаги, заказаны ритуальные услуги и куплены все необходимые вещи. Вещи Димы мы сложили в коробки, чтобы отдать В пятницу утром нас вызвали на повторную сдачу анализов крови и слюны. Теперь уже не только маму, но и меня, и папу. На все вопросы следователи отвечали лишь то, что так надо просто для уверенности. Вечером нам снова стали звонить и уточнять про зубную карту Димы, про цепочки и кольца и прочее. Все недоумевали: зачем такие вопросы, когда есть ДНК? Было ясно, что Поздно вечером во время очередного звонка от следователей нас попросили предоставить личные вещи Димы – расческа, зубная щетка, ношеное белье. Сомнений не возникало. ДНК нашей семьи не подходит ко всем четырем телам. Поскольку других тел нет, необходимо исключить (или подтвердить?), что Димочка нам не родной. Это было концом нашего бездействия. Все в семье абсолютно уверены, что мы кровные родственники. Вечерами и ночами все эти дни мы просматривали фото погибших при жизни, всматривались в лица, вспоминали виденное ранее и пытались определить, кто есть кто и кто похож на Диму. В конце концов, определившись частично с неизвестными, мы с Наилей решили, что есть всего два варианта: пробы ДНК тел взяты ошибочно или Димы нет среди четверых неопознанных. Другого не дано. С этого момента мы стали настаивать на том, чтобы нам показали всех опознанных и неопознанных. Еще в пятницу по фото и описаниям мы убедились, что среди опознанных тел Димы нет. Но выяснилось, что четвертый неопознанный, которого мы еще не видели, очень похож на Диму. Теперь других вариантов нет. «Наверное, конец, наверное, нашли» — думали мы.
Дома объяснили все семье. Мама плакала. Говорила, что может быть Дима и не садился на этот злосчастный рейс. Ведь быть не может такого, чтобы ДНК не подходило. Мы умоляли маму не строить ложных надежд. Я говорила, что наиболее простое решение наверняка верное – перепутали анализ ДНК тела. Это можно понять. Была суматоха.
Мы не знали, как дожить до следующего дня. Утром на последнее опознание. Одно тело, один вариант.
К 11 часам субботы я и Наиля вошли в морг. Врач скинул простынь, и мы в один голос стали повторять: «Это не он. Это не Дима. Мы ничего не понимаем. Это не он». Вконец измученные вместе со следователем мы подписывали протоколы. После он взял у нас фото Димы и сказал: «Вы едете снова осматривать опознанных, а я к живым». Нас охватил и страх, и надежда. А вдруг Диму увезла и похоронила ошибочно другая семья? Все время до этого мы спрашивали следователей и нам говорили, что все живые однозначно опознаны. Или все-таки он жив и лежит в больнице?
Родители и друзья ждали в машине возле здания больницы. Состояние каждого из нас в этот момент было близко к помешательству. Вещи Димы были в самолете. Димы в самолете не было. Так не бывает. В очередной раз, перелистывая фото со словами: «Не он, не он, не он…», мы с Наилей сидели рядом со следователем. И тут звонок. Что было дальше, я почти не помню. Помню, что мы бежали по лестнице так, что за нами выбегали работники этого здания. Помню, что при виде нас все родные и друзья выскочили из машины, и я, разведя руки и задыхаясь, кричала «жив, жив, жив!». А сама думала, нам счастье, а Через некоторое время следователи попросили пока не озвучивать произошедшего. Но было поздно, казалось, уже весь мир знал, что Дима жив. Скрывать такие новости было просто невозможно. Узнав обо всем, моя подруга сказала: «Теперь у нас есть свой „мальчик-который-выжил“.
В понедельник мы получали личные вещи Димы. Так нам стало известно, почему Дима поступил как Костя. Он прибыл в приемное отделение в чужой куртке. В куртке документы Константина. Поскольку лицо у Димы было повреждено, а ситуация сложная, долго разбираться не стали. Главная задача – спасти парню жизнь.
На данный момент Дима находится в стабильно тяжелом состоянии, но уже приходил в себя и подтвердил, что он Дима. Находясь в сознании, он вел себя нервно и агрессивно, но как только его стали звать Дмитрием, стал успокаиваться. Мы знаем, что наш всегда излишне упертый мальчик перенесет любые испытания и через некоторое время сам расскажет, как это было для него.
Каждый член нашей семьи всем сердцем сочувствует семье Константина Пейля. Мы не понаслышке знаем, что это такое. Учитывая схожесть наших мальчиков и сложность ситуации, мы понимаем все, что произошло. Никого не виним. Все мы и наши друзья молятся за упокоение души Кости. Если наша семья может оказать какую-нибудь поддержку, мы всегда готовы помочь. За эту неделю мы уже прошли все круги Ада, и знаем как это.
Наша семья благодарит всех Диминых друзей и коллег, которые не оставляли нас ни на минуту. Помогали во всех вопросах и поддерживали нас. Спасибо всем, кто выражал нам соболезнования, и кто искренне радовался свершившемуся чуду. Мы будем продолжать держать всех в курсе событий.
Все, кто были с нами все это время, не могу удержаться и не написать ваших имен здесь (без фамилий и отчеств, но вы знаете о ком я): Юля, Анюта, Ерлан, Ваня, Антон, Антон, Саша, Вова, Слава, Светлана, Оля. Спасибо вам!
Отдельное спасибо следователям Константину, Александру и Анастасии.
А также невозможно выразить словами нашу благодарность Татьяне, Ваша помощь неоценима.
Обсудить новости вы сможете в нашем телеграм-канале
