Лев Гудков: «Русский марш» вытеснил День народного единства

    Накануне празднования Дня народного единства, который отмечается в России в понедельник, 4 ноября, глава московского «Левада-центра» Лев Гудков рассказал DW о том, как относятся к этому празднику россияне, почему у большинства этот день ассоциируется с «Русскими маршами» и в чем причина усиления националистических настроений в стране.

Что связывают россияне с Днем народного единства?

    Ничего особенного. Они рассматривают это как инициативу властей для того, чтобы погасить память о 7 ноября. Изначальная неопределенность исчезает, люди согласились с официальным названием, но никаких эмоций он не вызывает. Очень небольшая часть идентифицирует себя с этим праздником.

Правда ли, что в сознании большинства россиян 4 ноября теперь скорее ассоциируется с «Русскими маршами» националистов?

    Безусловно. Мы только что получили результаты свежего опроса, которые показывают, что за последние два года ситуация перевернулась. Если в 2011 году 45 процентов осуждали подобные выступления и 28 — поддерживали, то сегодня ситуация прямо обратная: 40 процентов одобряют их и 25 — осуждают. Резко уменьшилось число тех, кто выступает против, называет это фашизмом.

Чем вы это объясняете?

    Идет подъем национализма, мутной волны самоутверждения на фоне отчасти демагогии властей по поводу опасности, якобы грозящей стране из-за интриг Запада. Это политика, которая продолжается два года уже. Соединение набора тем — угрозы со стороны Запада, педофилии, иностранных агентов, плюс антииммигрантской риторики — все это подняло волну низового национализма и ксенофобии. Если говорить о совсем ситуативных причинах, на это наложился еще недавний теракт в Волгограде.

Можно ли на фоне этого ожидать, что нынешний «Русский марш» будет самым массовым за последние годы?

    Скорее всего — да, потому как он проходит на фоне событий в Бирюлеве, информированность о которых очень высока. В общественном мнении сложилась совершенно четкая версия о том, каковы причины случившегося. Это, прежде всего, — непосредственный повод, убийство азербайджанцем русского парня. С другой стороны, это — коррумпированные приезжими правоохранительные органы. Так считают люди. И третье, конечно, — чувство незащищенности населения и вызывающее поведение самих мигрантов. Эти версии разошлись мгновенно, поддерживаемыми государственными телеканалами.

В ходе предыдущих «Русских маршей» происходили столкновения его участников с мигрантами. Ожидаете ли вы, что теперь этого будет еще больше?

    Готовность к этому гораздо выше. Хотя в Москве нагнали много ОМОНа, полиция будет к этому готова. Но националисты хотят о себе заявить, поэтому они пойдут на провокации.

Вы давно следите за «Русскими маршами». Кто эти люди, которые на них ходят?

    Это, прежде всего, молодежь, с невысоким уровнем образования, люмпенизированная, для которой нынешняя ситуация выглядит крайне драматично. В России быстро формируется потребительское общество, но без характерных для Запада буржуазных ценностей и понимания того, что благосостояние связано с упорным трудом. Здесь резкая дифференциация вызывает зависть. Недовольство становится мотивом, выводящим людей на улицы. Я бы назвал это смещенной агрессией — зависть плюс чувство незащищенности вызывают агрессию, которая вымещается на гастарбайтерах.

После инцидентов в Бирюлево или Пугачеве складывается впечатление, что этническое противостояние может перерасти в массовые столкновения по всей стране. Это так?

    Я не думаю, что это превратится в общее явление, но уже лет семь мы говорим, что во многих регионах сложилась предпогромная ситуация, и что достаточно малейшей искры, и возникнет этнический конфликт. Это провоцирует и риторика властей о наплыве мигрантов.

Что бы вы посоветовали властям, чтобы избежать конфликтов?

    Отказаться от риторики, которая провоцирует, и более жестко контролировать русских националистов. Какое-то время власти довольно жестко вели тактику привлечения к суду скинхедов, которые нападали на приезжих. Это дало результат, число нападений пошло вниз. Но, начиная с 2011 года и протестных выступлений демократической оппозиции, власть начала заигрывать с националистами. Власть уверена, что она в состоянии их контролировать. Но это далеко не всегда получается.

Вы упомянули о протестах 2011 года. Тогда националисты выходили вместе с либералами и на проспект Сахарова, и на Болотную площадь в Москве. Один из лидеров оппозиции, блогер Алексей Навальный, в свое время принимал участие в «Русских маршах». Как сейчас складываются отношения либералов с националистами?

    Для Навального очень характерна националистическая риторика. Правда, в последнее время она угасла. Но в Москве перед выборами мэра тема контроля над мигрантами была центральной для всех кандидатов. Это можно тоже считать одними из факторов провоцирования этнических конфликтов. Отношения либералов с националистами были напряженными и вынужденными во время антипутинских демонстраций. Сейчас, поскольку оппозиция ослабла, отношения прекратились.

Национализм, наоборот, набирает силу, так?

    Общая почва для роста национализма — это ощущение социальной незащищенности, уязвимости, отсутствие справедливости, перспектив, и то, что единственными символическим идейным ресурсом осталось прошлое, хоть и иллюзорное.

Харизматичного лидера, условного «русского фюрера» у националистов пока нет?

    Нет, и это важно. Как бы ни обстояли дела, как бы ни росла ксенофобия, у населения сохраняется большой страх перед радикалами и националистами, неприятие этого.

По материалам Deutsche Welle

    Поддерживаете ли вы проведение «Русского марша» в Сургуте? Свое мнение об этом вы можете оставить, участвуя в опросе СТВ.