«Мы убегали из Новоазовска»: журналист СТВ о прошлой жизни на Донбассе

Юлия Склярова работает журналистом в «Новостях Сургута» уже 2 года. Пришла сюда еще студенткой. Сейчас ей 21 год. Но мало в редакции людей, которые так по-взрослому могут рассуждать о том, что сейчас происходит на Донбассе. В 13 лет она вместе с мамой вынуждена была покинуть родное село Раздольное Старобешевского района Донецкой области. В Сургуте она получила образование, нашла друзей, обрела новый дом. Но никогда не забывает о событиях, которые пережила еще ребенком, и о своей Родине.

— Сегодня попалась на глаза статья РИА Новости, где зафиксированы ключевые и самые трагичные события с начала войны на Донбассе. Хорошая подборка, освежает память, потому что наш мозг имеет свойство стирать плохие воспоминания. Листала, смотрю – освобождение Новоазовска. 25 августа 2014 года.

Днем ранее мы с мамой приехали на море. В Новоазовск (Седово). Проехали с опаской через украинский блокпост. С опаской – это значит вытащили симки из телефонов, выключили их и спрятали карты памяти, простите, в нижнем белье. Никто не знал, чего ждать от «гостей» из Киева на нашей земле. Было несколько случаев, когда они избивали человека до смерти за найденную в галерее фотографию российского флага или гимн СССР на звонке. Но все обошлось. Пропустили. Мы заселились в пансионат, побыли на пляже, купили фруктов, ждали бабулю с дедулей, племянников и тетю. Даже предусмотрительно оставили покрывало на пляже вечером. Улеглись спать.

Мы вскочили в 4 утра. Вскочили, потому что подпрыгнули кровати, на которых было сложно удержаться. Мама подумала, что к нам в номер кто-то  ломится через балкон – стекло в деревянной раме ходило ходуном. Со вторым взрывом я как-то  быстрее неё сообразила, что ломиться к нам никто и не думал. Все, что мы успели схватить, – сумку с документами и два покрывала. Одно я потеряла по дороге в подвал. Там уже теснили местных грызунов все постояльцы пансионата. Это была первая бомбежка, под которую я прям попала. Снаряды ложились, по ощущениям, над нашей головой. Через плюс-минус 20 минут любопытные мужчины приоткрыли дверь нашего стихийного убежища. Смотрели, как летает. Вернулись и доложили: «Это наши! Нациков выгоняют. Снаряды ложатся точно».

Через час к приоткрытой двери подвала выходила и я. Мужчины-эксперты уже не боялись того, что проносится над их головами. Вышли наружу, курили, вели бурное обсуждение.

То, что снаряды ложатся точно, я поняла еще через полчаса, когда все затихло, и мы убегали из Новоазовска. Блок-пост вояк с «жовтно-блакитними» нашивками, которые ещё вчера «по шутке» наводили автомат на гражданских, был уничтожен. На этом разрушения и жертвы заканчивались.

Точность и гуманность наших, кто бы что ни говорил, и сегодня внушают надежду. О другой стороне такого не скажешь. Разрушить город, прежде чем попасть по какому-то  важному для инфраструктуры объекту, выпустить ракету в толпу людей, которую сами же созвали, использовать такие старые боеприпасы, которые просто не долетают до цели и падают, где попало, зверски убивать пленных – это в их духе.

Я говорю так, потому что видела. Это продолжается с 13 апреля 2014 года по сегодняшний день. Мое сердце и сердца еще миллионов матерей, жен, сестер и девушек обливаются кровью, потому что наши близкие сейчас находятся на фронте. Каждый день нацисты наносят удары, которые нельзя осмыслить здравым умом. И каждый день миллионы человек молятся, чтобы не проиграть в этой идиотской рулетке беспорядочных обстрелов.