Как изменилось ремесло тележурналиста, рассказала главный редактор СургутИнформ-ТВ

Во все времена нашим главным оружием были журналисты. Как менялось ремесло акул пера и чем отличается журналистика прошлого от нынешней? Об этом есть своё авторитетное мнение у главного редактора СургутИнформТВ Вероники Чубенко. 

— «Такие дела» (телепроект СургутИнформ-ТВ, еженедельная информационная программа, выходившая в 2000-ые — прим. ред.) — это же вообще рок-н-ролл был по нынешним временам. Причем, с блекджеком и женщинами с низкой социальной ответственностью. Реально интересно: тогда чего-то боялись?
— Да. Нас даже заказывали, честно говоря. К счастью, не кровавым образом, не убийство. Но информационно — да. Были такие внутренние войны, было понятно, что это заказ. При этом нас Бог миловал, мы заказов ни на кого не брали информационных. Но вообще тогда было состояние, что ты понимаешь: про это нужно рассказывать. Про положение дел с ЮКОСом и государством, рассказывать о том, что проживают люди в Нефтеюганске, о положении дел в Сургуте, которое было совершенно иным.

Спирало дыхание много раз. Это было совершенно понятное волнение. Ты прав, когда мы делали «Такие дела» — на следующий день после выхода программ, в понедельник, всегда что-то происходило. Я никогда не забуду, как я пришла в свой собственный кабинет, а там меня поджидали высокие гости. С таким разносом! А я и сама-то в тот момент была не в курсе, что произошло. А программу домонтировали редактор и журналист. они на сюжет о юбилее округа поставили хэдлайн: «75 лет — самый расцвет дряхлости». Это было что-то запредельное и тогда, в тот момент. А им показалось, что это очень весело! Они мыслили такими категориями: «смысл отмечать юбилеи, если это только парадные разрезания ленточек, надо говорить о проблемах, а не только о том, что вызывает бравурные эмоции». 

Тогда такие «номера» были вполне себе реальностью. Потому, что либеральные ценности и не было такого количества законов, которые ограничивали бы каждый шаг. 

— Вы скучаете по тому времени? 
— Я не оглядываюсь назад. Можно повспоминать какие-то эпизоды, они теперь воспринимаются как наша юность, детство. Когда мы были такие оголтелые, сумасшедшие и делали Бог знает что. За некоторые вещи мне до сих пор может быть стыдно по отношению к людям.

— «Мой учитель», потом «Моя школа», где-то что-то мы пытаемся поменять, микрорайоны, внутри двора жизнь, внутри школы, и так далее. Это уже следующий этап взросления? Когда говорить можно уже не обо всем, но можно что-то сделать?
— Сейчас уже другие представления о том, что смотрят люди, как они это смотрят. И мы поднакачали мышцы. Стали несколько другими. Но! Это же не отменяет миссию: она всегда была, есть, и будет. С моей точки зрения, журналистика — это платформа, площадка, которая должна обеспечивать самое главное — обновление и развитие. Мы сталкеры, которые показывают то, что пришло в негодность и что надо менять, иначе дальше все будет разваливаться. И те вещи, к которым надо прийти. Не эталоны, но то, что нам сейчас необходимо. Поэтому все эти проекты — это не просто мы сели, долго чесали репу, решили, что нам надо вот туда: в IT, креативные индустрии, куда все бегут. Нет! Это такой естественный процесс нашего миссионерства, как бы это не было пафосно сказано. Все наши пассажи, в том числе и про систему образования, они были как раз из этой серии: что обеспечивает развитие более всего? Как раз это. Мы сегодня понимаем, что заходить туда надо не с точки зрения оголтелой критики, как мы раньше делали, а, собственно, что мы сами можем предложить, чтобы что-то начало меняться.