«Это ужас, как жили!». Воспоминания сургутян, переживших страшные военные годы

Их подвиг будет жить вечно. В годы Великой Отечественной войны из Сургута и Сургутского района на фронт ушли 2,5 тысячи наших земляков. Выжил только каждый второй. Самый массовый призыв был в 1942 году, когда появился указ о том, что защищать Родину могут даже спецпереселенцы. К слову, именно двое из них — Тулебай Ажимов и Иван Корольков стали героями Советского Союза.

Сегодня в Сургуте, по данным городского совета ветеранов живет 14 фронтовиков. В Сургутском районе — двое. С каждым годом становится все меньше и меньше тех, кто в тылу и на фронте ковал победу. Тех, кто не щадил себя и делал все ради мирного неба.

Работа на полях казахстанского колхоза. На фронт рвёшься, но ещё рано. 15-летнему парню надо кормить братьев и сестёр. Из взрослых — только бабушка. Так в 41-ом началась война для Анатолия Шарыпова.

«К нам местные власти относились очень плохо. Считали: дед был кулак — его раскулачили, а отца, как врага, народа посадили. Потом пришла реабилитация», — рассказывает участник Великой Отечественной войны Анатолий Шарыпов.

В 43-м, ещё до 18-летия, Анатолий Борисович всё же отправляется на фронт. Белоруссия. Первый Прибалтийский фронт. 260-я стрелковая дивизия.

«До фронта не довезли. Шли пешком. Сидели в ямах, в лесу, а ночью шли», — вспоминает Анатолий Шарыпов.

Страха на тот момент не было, откуда ему взяться у юнца, рвущегося в бой. Страх пришёл позже, когда под Полоцком началась атака немецких войск.

«И самолёты налетели — бомбили, и дальнобойная артиллерия, местные изо всех видов орудий по нам били. И когда этот ад закончился, с нашего отделения только двое уцелели», — говорит Анатолий Шарыпов.

Основная атака закончилась, но в окопы то и дело прилетали снаряды. Один из них настиг рядового Шарыпова, когда он и сослуживец переносили станковый пулемёт.

«Он увидел, что я раненый, у меня изо рта, из носа кровь. Мало перевязал меня. Пулемётный окопчик был, меня туда толкнул. Вот это я ещё немножко помню. А потом очнулся в госпитале», — вспоминает Анатолий Шарыпов.

Пробито лёгкое, раздроблено два ребра, повреждено предплечье — раны будут давать о себе знать ещё 2 десятка лет. Родные получили похоронку и почти год считали Анатолия Шарыпова павшим в бою, в то время, как он 9 месяцев скитался по госпиталям. После, комиссованный, вернулся в деревню на старую работу.

В таком же колхозе, только в Курганской области, трудилась Елена Лукичёва. С одной стороны две разные, но все-таки похожие судьбы. На фронте Елена Сергеевна не была. Но в 1941 12-летняя девочка, как и рядовой Шарыпов, тоже встретила войну уже без родителей, также трудилась от зари до заката, также кормила многочисленных братьев и сестёр.

«И вот нас 8 человек была семья. Это ужас, как жили! Только и ждали, когда кончится война. Только один у нас разговор этот был», — говорит труженица тыла Елена Лукичёва.

В тылу погибали не от пуль и снарядов, а от болезней и голода. Елена Сергеевна собирала по колхозу удои молока и отправляла на переработку. Всё отправлялось на фронт. Сами питались, чем придётся.

«В войну жили, даже колоски собирали ходили и с этих колосков, на какой-то рушенке мололи эти зёрна и каши варили, вот как жили. Приходилось всякое. Даже из травы лепёшки пекли. Ужас. Сушили траву какую-то и лепёшки пекли. Ой, как трудно было, ужас», — вспоминает Елена Лукичёва.

И Елена Лукичёва и Анатолий Шарыпов пережили ужасы войны. Сейчас у бывшего рядового уже подрастают праправнуки, также как и у колхозницы из Курганской области. Оба после войны жили и работали в разных городах, а сейчас осели на Севере. Но по прежнему, где бы они не были, для них День Победы — не только праздник, но и напоминание о реальной трагедии в истории человечества. Трагедии, память о которой они пронесли через всю жизнь.

Максим Щербаков