Что заставило сургутского журналиста поменять блокнот на автомат

Спустя 80 лет страна вновь вынуждена бороться с нацизмом, защищать свою безопасность и жизнь русскоязычного населения новых территорий, которое, начиная с 2014 года, подвергалось настоящему геноциду. И вновь российские парни с оружием в руках защищают интересы нашей Родины, рискуя собственной жизнью.

Сегодня в колоннах «Бессмертного полка» многие вышли с портретами участников специальной военной операции. Эти бойцы, так же, как их предки, проявляют беспримерное мужество, доблесть и самопожертвование, как и на фронтах Великой Отечественной, здесь царит боевое братство и взаимовыручка. Наш коллега, сургутский журналист Евгений Неупокоев, тоже оказался в рядах вооруженных сил и провел более полугода на линии боевого соприкосновения. О своем опыте он рассказал в интервью.

— Женя, скажи, как возникла мысль: просто и однозначно?

— Да нет, однозначно не было. Друзья ушли туда. Я сам не служил и меня это всегда донимало: а ты-то почему не там? Ты просто понимаешь, что в данный момент Родине необходима твоя помощь. Ей нужно в какой-то момент показать свою силу и сказать, что вот мы такие, мы держава, и надо к нам относиться с уважением.

— Есть мнение определенной части общества, что туда идут неудачники. Согласен с этим?

— Ну простой пример. Экскаваторщик зарабатывает 250 тысяч рублей. Он спокойно работает, никто в него не стреляет, он не бегает от дронов. Зачем ему это надо, за деньгами он туда пришел? Там полностью никаких условий. Ты весь быт должен сам наладить. Плюс, это опасно для жизни — это все-таки война.

— Расскажи, в каком подразделении ты служишь, в чем твоя основная задача?

— Я служу в медицинском взводе. Наша основная задача — эвакуация раненых. Если что-то происходит с бойцами нашего подразделения или союзники обратились — мы выезжаем. Если на месте нужна помощь, мы ее оказываем, какую-то стабилизацию. Если есть возможность увезти — где-то на носилках, где-то на себе, где-то квадроцикл упрощает работу.

— Эвакуировать опасно, птички над тобой?

— Да. В чем опасность? Наше направление, которое было, у них высота. Они ставят туда камеру с большим зумом, раскидывают с дронов датчики движения и, например, идет группа, взлетают птички, туда начинает бить миномет. Если тем более видят, что это медики.

— Все, кто не был на войне, мы обычно представляем ее по книгам и фильмам. Насколько отличаются реальные боевые действия от того, к чему мы привыкли в кино?

— У нас не было такой войны. Это же первая такая война, которая переписывает всю историю вообще. У нас сейчас маленькая букашка-дрон, которая стоит десятки тысяч, может уничтожить технику, которая стоит миллионы, миллиарды! Это действительно война дронов. И техника так не защищает. Мы делали, делали эту броню и поняли, что она во многих случаях бесполезна.

— То есть такая переоценка ценностей для государства — куда вкладывать деньги?

— Конечно! Причем все сейчас смотрят на эту войну, изучают ее. Как мы ее анализируем, наши спецы смотрят, что меняется, так же и Запад, который устроил эту войну, готовится сейчас к перевооружению. Причем открыто говорит, что это для борьбы с Россией.

— А как ты считаешь, общество российское изменилось с февраля 2022 года?

— Есть много людей, которые откликнулись и готовы помогать.

— Таких людей стало больше на твой взгляд?

— Отсеялись те, кто пытался хайпануть на этом. Поняли, что это серьезная сложная работа, монотонная — постоянно что-то собирать, везти, помогать.

— То есть не на три месяца...

— Да. И наше общество поменялось — мы увидели тех людей, которые убежали. Я считаю, они нам не нужны. Их еще никуда не позвали, а они уже на границах выстроились в очередь. Вот как мне к этим людям относиться?

— А ты поменялся? И что в тебе появилось такого, чего не было раньше?

— Я стал, наверное, больше в Бога верить. В людей. Это люди — самоотверженные. Они не боятся постоять за Родину, заявить о себе. Заявить, что да, мы такие, мы Россия, у нас есть свои интересы, мы готовы их отстаивать, даже с оружием в руках.