18 есть уже. Легко ли в Сургуте получить разрешение на оружие?

«После драки кулаками не машут» — народная мудрость, которую мы почему-то постоянно забываем. Зато свято следуем другой: «пока петух не клюнет». А клюет регулярно: в 2004 году, после трагедии в столичном «Трансвааль парке», в 2009 — после «Хромой лошади», весной этого года — в «Зимней вишне». И каждый раз одна и та же разнарядка: осмотреть, проверить, усилить контроль. И вот новая беда. Теперь в Керчи. Действуем по отработанному алгоритму.

По распоряжению губернатора Югры Натальи Комаровой тестируются системы безопасности всех школ и детских садов в регионе. Под прицелом контролеров — видеонаблюдение, кнопки экстренного вызова, пропускной режим. На классных часах дети снова повторяют правила поведения в нештатных ситуациях. И это даже хорошо. Плохо другое — что зачастую после проверок все возвращается на круги своя.

Знакомые рассказывали: сразу после трагедии в Керчи, в одном из сургутских детских садов, куда ходит их ребенок, на калитке появился электромагнитный замок с кнопкой домофона. Не знаю правда, почему изначально нельзя отладить систему безопасности, и действовать по инструкции всегда, а не от случая к случаю. Точнее, от трагедии к трагедии. Их ведь предугадать нельзя. И такие, как в Керчи, в том числе.

Невозможно заглянуть в чужую голову и понять, какие убийственные идеи там роятся. Что толкает молодых людей на такие чудовищные поступки — этот вопрос мы задали психологу Любови Проводниковой.

 — Как только случаются такие трагедии, сразу начинаются разговоры, что надо запретить интернет, то, что там вредный контент и подросткам видимо чего-то  не хватает. Опять же, мы начинаем говорить что родители не так воспитывают — не уделяют время, и так далее. Ну тогда получается, что в группе риска практически все.

 — Не могу сказать, что такая большая часть детей способна на это, все-таки я склоняюсь к тому, что речь идет о каком-то психическом пограничном состоянии. Ребенок со здоровой психикой, ребенок который растет в ситуации любви родительской, который умеет решать свои проблемы со сверстниками самостоятельно или с помощью других значимых взрослых или родителей, он на этот шаг никогда не пойдет.

 — А может, чтобы вообще упредить такие ситуации, проводить психологические тестирования детей, да и взрослых тоже раз в полгода обязательно?

 — Я бы даже сказала не психологические, а психопатологические.

 — На практике это возможно, или только в теории?

 — Наше законодательство не позволяет делать такого рода тестирование таким массовым. И второе — боюсь, что просто не хватит специалистов для того, чтобы обследовать вообще всю массу подростков и детей. Потому что в России на 2000 школьников приходится один педагог-психолог. Он просто физически не в состоянии предпринимать какие-то действенные профилактические меры.

 — Чуткие родители всегда замечают, что с ребенком что-то  не то происходит. Его нужно вывести на хорошую, такую доверительную близкую беседу, чтобы понимать, что в школе происходит. Там, может, он подвергается насмешкам сверстников, может у него проблемы с обучением, проблемы с педагогом — это все должно быть в сфере интереса,в сфере такого родительского контроля.

 — Может, направить эту энергию в какое то позитивное русло?

 — Есть такая закономерность что ребенок который перенаправлен в это позитивное русло, чем-то  увлечен — танцами, музыкой, рисованием, еще чем-то  , у которого есть какое-то занятие, он на это шаг не пойдет. Ему не то чтобы не до этого, у него есть способ снять свое эмоциональное напряжение другими конструктивными способами.

Конечно, можно долго разбираться в причинах. Винить родительское воспитание или его отсутствие, равнодушие общества и кровожадность виртуального мира. Но нас все-таки интересует, почему так получается, что 18-летние подростки свободно разгуливают по улицам с оружием в руках? Неужели получить орудие убийства сегодня так легко?

Разбирают как горячие пирожки. Судите сами: в прошлом году в Сургуте было продано около 700 единиц оружия, в этом году только за 9 месяцев оформлено уже около 1000 разрешений.

«Примерно 12 тысяч граждан владеют гладкоствольным оружием. Порядка 6 тысяч, и эта цифра растёт каждый год, владеют травматическим оружием. Где-то 2,5 — 2,6 владеют нарезным оружием», — перечислил Павел Бондарев, начальник сургутского отдела лицензионно-разрешительной работы Управления Росгвардии по ХМАО-Югре. Вооружиться не проблема.

Есть 18? Значит, уже можно. Ценник на ружья стартует от 10 тысяч рублей и выше, некоторые экземпляры стоят, как небольшие квартиры. Постоянное жильё, кстати, если человек планирует обзавестись оружием, должно быть обязательно, как и наличие сейфа в квартире.

«Установил, пригласил участкового. Участковый осмотрел — требования соответствуют. Он выдаёт акт о выполнении условий сохранности оружия. Человек собирает пакет документов, проходит медицинское освидетельствование», — поясняет Георгий Бернгард, заместитель председателя общественной организации охотников и рыболовов ХМАО-Югры.

«Долго ожидал в очереди. Порядка 2 часов. Проверка была около минут 15. Задавалось несколько вопросов — короткая анкетка. И анализ на химико-токсикологическое исследование. Проверка проходила около получаса, ждал я результатов обследования. А так… Ну, я думаю, явных неадекватов отсеют сразу», — говорит Андрей Козин, владелец огнестрельного и травматического оружия.

Не такой уж и строгий фильтр. В душу лезть и скрытые мотивы искать? Да бросьте — тут принцип конвейера. Но 6 лет назад, как уверяют владельцы огнестрела, получить его было гораздо проще: не стоите на учёте — и ладно, уже на полпути к оружию, с которым и правильно уметь обращаться было не обязательно. По крайней мере, обучающие курсы проходили не в обязательном порядке, как сегодня, а скорее, по желанию.

«Сейчас это обязательные требования в соответствии с законодательством РФ, в соответствии с федеральным законом об оружии. Гражданин, впервые приобретающий оружие, обязан пройти обучение в профессиональном образовательном учреждении», — уточнил Олег Халиулин, тренер-преподаватель по стрельбе сургутского учебного центра ДОСААФ России.

«Один или два дня изучается законодательство. И в тире стрельба. Учат безопасному обращению с оружием, чтобы ни в кого не направляли. И объясняют, где и когда его по закону можно применять. Побольше бы часов, побольше походов в тир для того, чтобы обучить людей», — рассказал Андрей Козин.

В общем, со всеми справками и обучением, вы станете законным владельцем огнестрела максимум за месяц. Быстро? Относительно. Все-таки считается, что в России закон об оружии — один из самых строгих в мире.

«Каждый гражданин в течение года должен быть проверен по месту жительства. Либо сотрудником лицензионно-разрешительной работы, либо участковым уполномоченным полиции», — добавил Павел Бондарев.

Нарушили правила хранения — штраф, перевезли ружьё в другое место и не сообщили, пропустили перерегистрацию – опять же штраф с изъятием оружия. Лишиться его можно и в случае судимости или при двух нарушениях общественного порядка в год.

Да вот только почему трагедия случилась при такой системе? А новостью о стрельбе из травмата сейчас никого не удивить?

Для сегодняшних подростков — оружие — это что-то  из фильмов и игр. Насмотрелся новостей о стрельбе в школах США, дождался совершеннолетия обиженный на весь мир парень — и вперёд по инстанциям. До потенциальной трагедии — месяц.

«У нас нет культуры обращения с оружием, она не привита россиянам. То есть, получив оружие, мы считаем, что мы безопасны. Считаем себя в комфорте — «если что-то  , я могу стрелять». Да не можешь стрелять. Охранник не может стрелять. Закон настолько суров, что очень тяжело будет доказать, правомерно, неправомерно использовал оружие», — отметил Эдуард Логинов, председатель межрегиональной общественной организации «Содружество», участник боевых действий.

Проблему признали и на федеральном уровне. Секретарь Совбеза России призвал улучшить воспитательную работу подразделений по делам несовершеннолетних, а также усилить контроль за оборотом оружия. В Госдуму уже внесли предложение поднять планку получения оружия до 21 года. В общем, всё как у нас заведено: грянул гром – давай креститься.

Юлия Шадевская, Максим Щербаков